Ложь была неотъемлемой частью моей жизни. Когда-то давно, когда я еще пытался быть хорошим мальчиком - неужели такое вообще когда-то было? - я всегда говорил правду. И неизменно получал удары со стороны. По голове, по психике - никто даже не замечал того, что со мной творится. Приютские дети, чего за ними следить.
Ложь помогала, подправляла, успокаивала и направляла. Она была моим главным орудием в войне против людей, и это орудие было куда сильнее, чем что бы то ни было. Увертки, недоговаривания, открытое враньё - всем этим я овладел в совершенстве, и мне не составляло труда открыто лгать в лицо тому, кого я хотел одурачить.
Понятия я не имел, что это за бар. Первый раз в жизни я увидел его, когда проезжал в центр города на автобусе. Старая потрепанная непогодой и пьяными завсегдатаями вывеска внимания не привлекала, но нужно же было отвести куда-то Мишель. Ходить по уже освоенным местам мне не хотелось, поэтому наврав с три короба, я подхватил девушку под локоток и потащил в затхлое полутемное помещение.
Там явно были "все свои", и мы ох как выбивались d своей одежде, которая по сравнению с тем, во что были одеты пьяницы, казалась новехонькой. Одной моей куртке было года три, она ещё видела Гвендолин. На правом боку даже осталась небольшая потертость от моей старой гитары. На Шелли - блузка и джинсы, ничего особенного. В любом другом клубе мы не привлекли внимания, но здесь на нас пялились как на умалишенных. Нам было плевать. А потом плевать стало и другим посетителям.
Впрочем, повеселились мы от души. Хотя почему "повеселились"? Веселье все ещё продолжается.
Я смотрю куда угодно, только не на дорогу. Делать мне больше нечего, так еще, не ровен час, укачивать начнет, и украсит машину Шелли моя блевотина вкупе c нашими общими ругательствами. Взгляд в окно, взгляд на Мишель, которая косит глазами на дорогу и цепко держит в одной руке руль, а в другой - сигарету. Если мы во что-нибудь не врежемся, я буду очень удивлен. Но мне как-то тоже плевать.
На мгновение закрываю глаза, кручу кольцо на среднем пальце правой руки и ни с того ни с сего начинаю петь "ту самую песню из Красотки" - Pretty Woman Роя Обинсона, громко так, в голос. Мне всегда нравилась эта песня. В припеве начинаю мурчать, и тогда Шелли что-то мне говорит, точнее, пытается воспроизвести нужные слова пьяным заплетающимся языком. Я хихикаю.
- С красивой пьяной девушкой! - возмущаюсь я. - Это же в корне меняет дело!
Изо рта вырывается глупое хихиканье, и я наблюдаю, как сигарета выпадает из руки девушки и как она, вообще забив на дорогу, лезет вниз спасать несчастный тлеющий окурок. В трезвом уме она бы так, наверное, не сделала, но соль в том, что она пьяна в дым, впрочем, как и я. Но мне-то каким-то странным образом всегда удавалось сохранить остатки разума, а у нее это не получается. Протягиваю руку, чтобы надавить на её голову в шутку, и тут она поднимается. Ну ладно. Я отдернул руку и уставился в окно, начиная насвистывать, якобы ничего не хотел сделать, и вообще я тут мимо проходил.
И тут неведомая сила бросает меня к лобовому стеклу. Дыхание перехватывает, когда машину заносит, и она врезается во что-то. Меня бьет о дверное стекло, и тут я окончательно теряю сознание.

Люди строят ракеты, чтобы подняться выше неба, они хотя исследовать космос и найти другие разумные формы жизни, они хотят знать, что происходит там, за облаками, выше того, что они знают и видят. Они кружат на своих смешных станциях вокруг планеты будто привязанные к ней, как к воздушному шарику, и хотят улететь дальше, не понимая, что они и Землю-то не изучили как следует.
Люди строят подводные лодки, не жёлтые, а бесцветно-серые, и опускаются в них на невероятную глубину, они пытаются понять и исследовать всё, что находится под водой, всё, о чем они не знают. Но люди не понимают, что не знают практически ничего даже о себе.
Мозг в философии называют высокоорганизованной живой материей, из чего легко можно сделать вывод, что это - самый сложный орган в организме человека как по строению, так и по количеству и сложности функций. Люди пытаются изучить его, препарируют, выявляют оболочки и клетки, находят отделы, отвечающие за выполнение той или иной функции, но до конца изучить не могут. Быть может, пока не могут. Они обобщают разрозненные факты, что-то окрещивают болезнями, что-то - акцентуациями, что-то - нормой, но полностью понять, что же происходит, когда ток бежит по аксону до другого нейрона, не могут. Иначе каждый из нас знал бы, что и почему сделал, и как на это отреагируют другие, и какие будут последствия. Такого не могут даже опытные психологи и экстрасенсы, что уж тут разговор об обычных людях вести.
Ко времени моего рождения, и даже ко времени моего взросления люди не сумели познать полностью процессы, происходящие в голове - и непосредственно мозгу - человека, и поэтому я, сидя за стойкой бара и заливаясь виски, не мог понять, откуда было это невероятное желание кому-нибудь вмазать. Я не был зол, разочарован, моё сердце не было разбито, меня не разъедала тоска, мою душу не высосали дементоры, но драться хотелось ужасно. Я огляделся. За стойкой, помимо меня, сидела ещё туева хуча пьянчуг, рядом был мой новый замечательный кудрявый друг. С ним мне драться хотелось меньше всего. Во-первых, мне нравилось его личико, и портить такое я пока не особо стремился, а во-вторых, мы только недавно познакомились и не успели ещё дойти до той степени дружбы, чтобы спокойно друг другу хари бить. Пьянчужек вообще пришлось бы расталкивать, потому что подавляющее их большинство уже мирно сопело, отлеживаясь на стойке. Мне не то, чтобы расталкивать - прикасаться к ним не хотелось. Сейчас я был в странном состоянии полусчастья, которое время от времени обволакивало меня и заставляло иногда даже ностальгировать или думать о светлом и счастливом будущем, где я проведу самую изощренную в мире денежную махинацию, куплю домик на Гавайях и буду жить со своим гаремом до глубокой старости, а потом до того расщедрюсь, что завещаю всё своё состояние сиротским домам, потому что своих детей у меня никогда не будет. Просто не позволю, чтобы они были.
Хотя это как посмотреть. Я всегда рассматривал свою жизнь как постоянное бросание из крайности в крайность, эдакие метафизические качели, которые то в одну сторону летят, то в другую, да так, что скоро сделают "колесо". Так что либо я действительно сделаюсь сказочным богачом, либо я совсем скоро умру - 21, чем не хороший возраст для смерти? Тут уж я точно не прогадаю: либо сам себя убью, здесь у меня познаний много, либо кто-нибудь меня застрелит. Застрелит обязательно, не заколет, не удушит, именно застрелит. Всадит в меня целую обойму, наверное, я буду как решето.
Но сейчас мне умирать не хотелось. Хотелось драться. Сильно. Такое почти физическое желание, небольшое жжение в горле, тело легко встряхивает в предвкушении. И вот случай представляется: какой-то мужик узнаёт в нас с Честером музыкантов, совсем недавно выступающих на маленькой сцене, и отпускает безобидную, по сути шуточку насчет того, что сегодня я не лишком-то хорошо играл. А мне большего и не надо.
- Ох, конечно, наверняка, ты сыграешь лучше, жирдяй. Наверняка твои пальцы, больше похожие на толстые подгоревшие сардельки, прикасаясь к струнам, мгновенно превращаются в тоненькие пальчики музыканта, которые с легкостью играют даже самые сложные мелодии, потому что с тем, что ты сейчас по ошибке называешь пальцами, этот номер не прокатит. Знаешь ли, все шесть струн зажимать нет никакого смысла: какофония получится. Ещё хуже, чем у меня, - я фыркнул. Да, я откровенно напрашивался на драку. Мужик не был особо толстым, его можно было бы назвать плотным, но не более, однако мои слова явно сильно его ранили. Я усмехнулся, ожидая удара под дых или по уху, как прилетит, и уже продумывая свой следующий шаг - удар, если быть более точным. Я всегда получал то, что хотел. Кулаки уже буквально чесались от нетерпения.

Обычно Джон не посещает такие места, но сегодня был день-исключение. Нет, не забыться он сюда пришел, хотя в виду событий последних двух месяцев это ему очень и очень не помешало бы. Обычно все напряжение уходило в расследование дел с Шерлоком, даже несмотря на то, что Джон мало чем был полезен детективу, разве что только записывал происходящее в блог и тем увеличивал популярность гениального сыщика. Но сейчас этот самый сыщик лежит в больнице и, кажется, даже не думает просыпаться. Джон с трудом привыкал жить без своего друга. Как бы ты ни пытался, невозможно выкинуть человека из своей жизни как мелкую монетку из кармана, даже если и на время по непреодолимым обстоятельствам. Все равно будешь скучать, думать,.. Джон даже стрался регулярно навещать друга, несмотря на то, что тот его не видит и не слышит. А что еще ему делать? Он растерян. У него освободилась туча времени, которое теперь не на что потратить. Разве что... Мэри. Странное знакомство. Просто женщина, встретившаяся ему в Бартсе, когда Шерлока нашли раненым. Просто разговор о произошедшем. Однако, жизнь как будто специально устроила эту встречу, а потом подстраивала ее вновь и вновь, чтобы сейчас мистер Ватсон сидел в этом баре, ждал эту женщину и собирался сделать ей важное предложение. Нет, конечно, не руки и сердца, но достаточно важное для их возраста. Сомнений, правда, за собой он привез целый вагон, но это же нормально. Некоторое время назад он уже задавался вопросом, захочет ли кто-то жить с ним, но нашел Шерлока и вполне сносно с ним жил до этого времени. Даже можно сказать нормально, если закрыть глаза на некоторые странности этого человека. Так почему с женщиной не может быть также? Конечно, женщина не мужчина, Мэри не Шерлок, куда разговорчивее и заботливее, но это мало что меняет. Другое дело, как они потом будут объяснять это Холмсу. В прочем, выход наверняка найдется. Если жить втроем, аренда обойдется езе дешевле каждому, а по возвращении из приключений их всегда будет ждать чистая квартира и теплый ужин. Это же лучше, чем голова в холодильнике, верно? Хотя, вряд ли это понравится Шерлоку и вряд ли он будет слушать аргументы. Поворчит, согласится, а потом еще будет отрицать, что был против. Ладно, переживет. В конце-концов, не вечно же им быть суровыми одиночками, когда-то надо уделить внимание и себе-любимому, а дело никуда не убежит. Ждать и догонять - самое худшее, но если хочешь произвести впечатление - лучше не опаздывать. Этим и руководствовался Джон, а теперь у него есть несколько свободных минут, пока его дама сердца не появилась на месте встречи. Чем бы их занять? "Надо было хоть газету прихватить с собой. Хотя вряд ли там напишут что-то новое."

Толпа девушек передо мной жутко меня раздражала. Сотни разномастных девиц толпились у входа кинокомпании, объявившей о кастинге на роли в новый фильм. "Маска красной смерти" по мотивам рассказа Эдгара По обещала быть ярким костюмированным фильмом ужасов, что, несомненно, вызывало много фантазий со стороны потенциальной публики. Меня же мало интересовал и сам По, и его рассказ, и вся эта красивая мишура, что будет использоваться в процессе съемок. Костюмы и декорации мне не впервой, но вот не замирать перед вспышкой фотоаппарата, а быть в движении, да еще и со словами, передать образ куда полнее - это могло быть интересно. Мне хочется попробовать что-то новое, ведь не всю же жизнь воплощать плоские образы скучных героинь на фотографиях журналов. Легко рассуждать и действовать, когда тебе всего двадцать один год и ты уже достаточно известен, чтобы мало что мешало добиться желаемого. Только, наверное, не каждый так думает.
Читать рассказ, на основе которого был написан сценарий, мне было откровенно лень. Этот жанр просто не по мне, скорее всего, однако, можно было подготовиться и лучше для первых в жизни проб в кино, раз уж я возлагала на них какие-то надежды. Хотя... не могу сказать, что это так. Мне просто было интересно и я просто туда пришла. Пройти на роль я, конечно же, не надеялась и не собиралась упорствовать, но если бы прошла - не отказалась бы. Кто же упустит такую возможность, буквально плывущую в руки? Но увы, не повезло. Хотя я и не расстроилась. Есть еще куча кинокомпаний и фильмов, которые будут в этом году сниматься, и, наверняка же, я подберу себе что-то куда более подходящее, чем этот средневековый маскарад. И уж точно, тогда я буду готовиться куда серьезнее к пробам, нежели сегодня. Понимать, что не получила что-то только по своей вине - не самое приятное чувство.
Выйдя из кабинета с четким осознанием того, что это был не самый худший провал в моей жизни, я направилась было к выходу, но задержалась у кулера с водой. Не то чтобы я волновалась, но расслабиться сейчас очень не помешало бы. Однако, сделать это здесь вряд ли было бы возможным - кто-то вошел в коридор и привлек к себе внимание , вызвав тысячи восклицаний той самой толпы, что бесила меня теперь еще больше. Внезапно мне на плечо опустилась чья-то рука и послышался смутно знакомый голос:
— Эй, привет, Красная Смерть, куда ты деваешь песни Пола? - Я даже не поняла, о ком и о чем идет речь, но переспрашивать не стала - обращавшийся ко мне парень уже снова был захвачен водоворотом женской ласки. О да, девушки падки на музыкантов, тем более, на бунтарей из The Beatles, а ведь именно одним из них являлся тот, кто явно меня с кем-то перепутал. Вот только мне все это как-то уже наскучило и я давно перестала реагировать на "звезд" оглушительным визгом. Не сказав ни слова, я развернулась и снова направилась к спасительному выходу.

One more night, to bear this nightmare.
What more do I have to say?

Тебе ещё никогда не было так одиноко и тоскливо. Когда теряешь любимого человека навсегда, кажется, словно тебя разрывают на 2 части. Такая неимоверная боль, которую ничем не задушить, не алкоголем, не развлечениями, не задушевными разговорами с лучшей подругой. Хочется просто бежать по следу, искать его, быть уверенной в том, что найдёшь свою утерянную половинку. Прошло всего пару дней, но ты не можешь свыкнуться с той мыслью, что не увидишь дорогого тебе человека. Проклинаешь весь мир, ненавидишь, до жути злишься. Тебе не кому высказаться, некого обвинить. А может, просто не хочешь? Не знаешь что делать. Немного рассеянная стала. Ты сама на себя не похожа. Но стараешься, правда, стараешься. Не подаёшь никаких признаков. Ведь для остальных, ты осталась прежней. Не привыкла носить маски, но как всегда, справляешься с жизненными проблемами. Ты вновь переступаешь очередное препятствие, становясь сильней. Самообман. Тебе так не кажется, ты в это веришь, так правильней. Легче.
     Оставаясь в очередной раз с голыми стенами один на один, понимаешь, что продолжаться так не должно. Хочется выпить, пусть это и не входило в твои планы на сегодня. Не выход, но назад пути нет. Идёшь, медленно, но уверенно, в сторону Мистик-гриля. Сколько выпьешь, даже не знаешь, но это необходимо. Никого не позвала за собой, оставаясь в полном одиночестве, со своими мыслями, выводами, планами. Ты до конца не осознавала поступка Тайлера. Он был безумен в стремлении уничтожить Клауса, хотя тому, до него и дела совершенно нет. Древнейший держал в страхе всех, но остальные больше накручивали, забывая о реальных мотивах первородного. Так произошло и с Локвудом. Он убежал, думая, что его будут искать. Как же хотелось найти его и обнять, прижать к себе и не отпускать, еле нашёптывая, какой он дурак. Но ты понимаешь, что уже это невозможно. Он далеко от тебя. Не найти. Не объясниться.
     И ты заходишь в заведение. Вокруг толпы людей, тебя не интересующих. Твоя задача на сегодня - написаться. Садишься около барной стойки, заказываешь виски. Ты его никогда не любила этот напиток и всегда имела привычку кривиться, пока не распробуешь. Нужно немало выпить, чтобы привыкнуть к этому вкусу, а позже, им наслаждаться. Первый стакан уходит быстро, за ним второй, позже – третий. Ты перестала считать, сколько уже влито алкоголя, а бармен только удивляется, куда такой хрупкой девушке, как ты, всё это лезет. Но он не спрашивает, а тебе нет смысла ему отвечать. Даже не замечаешь странных взглядов, тебе не до них, не сегодня, не сейчас.
     Проходит пару часов, и ты уже понимаешь, что слегка пьяна. Совершенно не контролируемая в сторону голода. Никаких донорских пакетов с кровью, только с вены. Она больше по вкусу тебе. В другой день, ты определённо бы кривила душу, если бы кто-то предложил попробовать. Определённо. В этом вся Кэролайн. Верно? Ты улыбаешься. Эта натянутая улыбка, помогающая скрыть ту боль, которая накопилась внутри. Вдруг замечаешь парня. Он новенький, нездешний. Нет вербены - чист. Твоя первая жертва за сегодня. Главное, остановиться вовремя. Шагая к нему, более уверенно, но слегка пошатываясь. Кто не любит выпивших девушек, которые не умею себя контролировать, которых можно легко заставит делать необдуманных поступки. Ты знаешь, чего он хочешь. Подыгрываешь, делая из себя невинную овечку. Форбс, да тебе актрисой нужно быть. Никак иначе. И вдруг, завязался разговор. Наживка клюнула, скоро рыбка окажется в твоих сетях. А кроме как о крови, ты и думать не хочешь. Ты отводишь его на задний двор бара, он, тем временем, начинает к тебе приставать. Коварная ухмылка, глаза в глаза.
     - Не кричи, как бы больно тебе не было.
Произнесла ты, а позже, возле твоих глаз начали вздуваться вены, появляться клыки хищника. Ему некуда бежать. И тут ты впиваешься в его горло. Тёплая свежая кровь из вены. Этот сладкий вкус крови, как ты скучала по нему. Невозможно уже остановиться, это словно наркотик. Такой желанный, недосягаемый. Теперь ты заполучила его и безумно довольна. Кто знает тебя, никогда бы не поверил. Сорвалась с цепи, как бешеный пёс, которого давно не кормили. Чёрная душа вырвалась наружу. Сама не своя, но такая сытая.
     Умение остановится вовремя – твоя привилегия. Ты не убила его, он просто стал слабее. Очередное внушение, чтобы парень забыл о произошедшем, придуманная история, но только для отвода глаз. Дело сделано, и ты шагаешь вдоль улиц. Снова одна. В твоей голове кавардак, сама не знаешь, чего хочешь. А может, выговориться? Например, своему обидчику. Он разрушил твои надежды на счастливое будущее. И ты становишься злой. Эмоции смешаны, но ненависть поглощает всё. Тебе непременно нужно отправиться к Клаусу и высказать всё, что о нём думаешь. Всё, что к нему чувствуешь.
     Уже у входа в его поместье. Без трудностей вошла в дом. Тебе не пришлось его долго искать. Первородный сидел у камина, он не ждал гостей, по нему было видно. От злости ты хватаешь вазу и кидаешь в его сторону. Она разбивается, стоило ей только соприкоснуться с полом. Резкое движение и ты уже перед ним, нагнулась, чувствуя его дыхание. Оно холодное и лишено жизни, как и твоё. Удивлён ли он? На вид, никаких эмоций.
     - Почему ты просто не уедешь отсюда? Почему не перестанешь приносить людям только боль и несчастье?
Ты расстроена. Полна отчаяния. Единственное - слёзы не текут рекой. Не уместно было бы плакать. Глупо. По крайней мере, так думаешь ты.